Ребята из движения «Партизанинг» поместили в ситилайт ковер вместо афиши, прикрепили к бювету душевой шланг, закрыли на замок детскую VIP-площадку и отдали ключ ворону. 

«Партизанинг» зародился в Москве как реакция на развитие городской культуры. Появился сайт partizaning.org, который собрал художников, занимающихся уличным искусством, а вскоре перерос в платформу для урбанистических проектов и в сеть людей, объединенных любовью к городу. BIG IDEA поговорила с одним из основателей и активных участников «Партизанинга» Игорем Поносовым, который проработал в банковско-офисной среде более десяти лет и бросил работу ради того, чтобы заниматься развитием городской культуры в Москве.


– Ты недавно был в Киеве и в Севастополе. Что для себя отметил про эти города?

– В Киеве я жил пару лет в начале нулевых, работал там. Мне очень нравится этот город тем, что он многоуровневый и зеленый. Нравится, что Крещатик становится пешеходной улицей. Десять лет назад мне нравилось жить в Киеве, правда, тогда не с чем было сравнить, потому что я переехал туда из небольшого городка на севере России.

После Киева я перебрался в Москву и понял, что Киев гораздо менее агрессивный. В Москве же совсем другой темп жизни и работы, и иногда, конечно, хочется переехать в более спокойный город на какое-то время. Чем дольше живешь в Москве, тем сильнее привыкаешь к этой энергетике и понимаешь, что любой другой город на ее фоне покажется крохотным, неактивным, и люди какие-то, что ли, заторможенные…

Конечно, в Москве есть проблемы, связанные с развитием транспортной структуры, с культурной активностью, реновацией промышленных территорией. Там сейчас активизируются дома культуры, которые работали в советском формате, создаются арт-кластеры, а вот в Киеве развитие идет меньшими темпами. Тем не менее, мне было очень интересно попартизанить в Киеве, и это удалось.

Что касается Севастополя, то я там был проездом полтора дня, и этого времени хватило, чтобы соскучиться, потому что показалось, что жизнь там протекает в основном возле одних и тех же мест – у воды, на набережной. А чем больше заходишь вглубь города, тем сильнее контраст: немного странное ощущение, что там нет ни людей, ни жизни вообще.

– Но это, пожалуй, свойство большинства маленьких городов.

– Ну, да, хотя у нас тоже по-разному бывает. Например, если сравнить столицы двух регионов – Краснодар и Ростов-на-Дону, то Краснодар более деревенский, там больше частного сектора, практически нет галерей и арт-центров, мало творческих людей вообще. А в Ростове-на-Дону все гораздо более активно, там многое происходит в сфере современного искусства, в том числе уличного. Возможно, это зависит от позиции мэра или губернатора.

     
 

Я ушел из банковско-офисной сферы, где проработал 10 лет, и полностью окунулся в жизнь города. Сейчас костяк «Партизанинга» живет на то, что мы проводим мастер-классы, сотрудничаем с творческими территориями. То, что мы сейчас делаем, гораздо интереснее, мы оказались в водовороте важных событий. Бум урбанистики происходит по всему миру.

 
     
image

Игорь Поносов и Саша Курмаз (слева направо). Фото Константина Стрельца

– Если говорить о Киеве, то ты со своими друзьями сделал там несколько хулиганских акций. Что, по-твоему, они дали Киеву?

– Не думаю, что они что-то дали Киеву… Все, что мы делаем, – это своего рода эксперимент, изучение городской среды на ощупь. Мы действуем собственноручно изобретенными способами, иногда по наитию.

Однажды в Москве на событии, посвященном дизайну навигационных систем, я познакомился с Игорем Скляревским. Он рассказал, что разработал схему киевского метро, информационные панели для остановок общественного транспорта, туристические стенды и элементы городской навигации совершенно бесплатно, предлагал властям эти системы использовать, но его каждый раз отшивали, и в конце концов он самостоятельно установил прототип разработанной навигационной панели.

И вот, мы решили сделать что-то вместе с Игорем и художником Сашей Курмазом (Гомером) в Киеве. Мы хотели сделать неофициальный путеводитель по Киеву с привязкой к истории и местам, и когда я приехал, разместили дорожные знаки в городе буквально за три-четыре часа.огда я сам жил в Киеве, то находился в роли потребителя. А теперь захотелось чего-то нового, хотелось переосознать городское пространство. Вообще, все наши хулиганские акции делаются для осознания пространства: мы замечаем в городе интересные штуки, фиксируем их и доводим до абсурда либо взаимодействуем с ними. Невозможно называть это улучшением городской среды – это просто новое видение того, как можно контактировать с объектами в городе и чувствовать себя в общественном пространстве. На самом деле все эти акции поднимают важный вопрос: является ли общественное пространство таковым? Вправе ли мы делать то, что хотим?

– Действительно ли мы можем делать с общественным пространством то, что хотим?

– Думаю, да. Мы должны делать то, что хотим. По крайней мере, в рамках правил. Хотя я считаю, что правила не особо нужны, потому что человек и так должен знать, что такое хорошо, а что нет. Но мы берем на себя иногда более обширную функцию – функцию художников, поэтому делаем иногда нехорошие вещи, как может показаться со стороны, для того чтобы оттенить что-то хорошее. Такие акции противоречивые, но очень веселые, задорные и могут дать что-то новое в освоении пространства. Это некий взлом повседневности. Горожане привыкают к хождению по определенным маршрутам, воспринимают окружающие объекты обыденно, а мы вносим в них новые особенности, взламываем эти объекты, обнажая новые смыслы.

– Например, ваша акция с душем.

– Например, да, – вот вам новая функция бювета. Правда, подобные вещи достаточно быстро демонтируются, и не понятно, кто берет на себя функцию таких «инспекторов нравов» и зачем.

image

Публичный душ в городе. Фото – partizaning.org

– Вы работаете с городским пространством: устанавливаете скамейки, рисуете зебры. Потом приходят какие-то люди, забирают скамейки, закрашивают зебры. Что, по-твоему, это значит? Что горожане хотят этим сказать?

– Это скорее не горожане, а представители местных властей, которые исполняют свой долг. Такие люди видят, что в неположенном месте появилась зебра, значит, ее надо закрасить. Это как раз одна из аудиторий наших акций. Наши акции заставляют их задуматься о том, что они делают, насколько бездумно они исполняют свои обязанности. Может, они могли бы что-то изменить, переосмыслить и оставить сделанные нами вещи. В некоторых случаях это срабатывает. Некоторые наши зебры были в итоге сделаны официально. Некоторые наши скамейки тоже живут.

Но у нас нет задачи сделать такой объект, который будет использоваться годами. Нам нравятся разные реакции людей, потому что это естественно. Объект может быть воспринят средой, а может быть отторгнут. Это живой организм.

– Стоит ли расстраиваться из-за таких вещей?

– Кто-то расстраивается, но мы – нет, потому что нам важно, что произошло дальше после акции. Наверное, потому что мы нацелены не только на функциональные особенности объекта, а на то, чтобы исследовать, что происходит с объектом. Понятно, мы делаем неоднозначные вещи, и некоторые акции не принимаются горожанами. Например, в Петербурге люди спиливали официальные скамейки из-за того, что там стали собираться алкоголики. Понятно, что мы не можем знать всех потребностей горожан, но можем расставить свои акценты. То есть можно ведь создать особую площадку для алкоголиков, и мы это собираемся сделать, кстати.

– Насколько ваша деятельность вызывает волну активности у горожан?

– Мы не в состоянии фиксировать весь фидбек. На самом деле активность появляется не только у горожан. Недавно на сайте правительства Москвы было опубликовано официальное видео, на котором мэр Сергей Собянин рассказывает про внедрение новых железнодорожных линий на фоне нашей «партизанской» карты метро. Это неофициальная карта, он она продолжает жить в официальном формате. То есть партизанскими методами мы влияем на окружающую реальность.

image
image

Московская партизанская карта метро. Фото – partizaning.org

У нас постоянно происходят какие-то активности. Например, мы делаем большой фестиваль «ДелайСаммит», на который съезжаются активисты со многих городов и стран, рассказывают об интересных практиках и проектах, находят единомышленников. Это такое самораспространяемое событие, построенное на самоорганизации. И «Партизанинг» сейчас – это не просто организация, а целое движение, которое объединяет людей, делающих что-то хорошее для города.

– Вы создали карту московского метро, но не стали подавать ее на общий конкурс, объяснив это тем, что отказываетесь сотрудничать с городскими властями. Почему?

– На самом деле мы отказывались сотрудничать не с властями, а с «Городскими проектами», которые основали Илья Варламов и Максим Кац («Городские проекты» были организаторами городского конкурса на лучшую карту метро Москвы). Они занимаются популяризацией темы благоустройства городской среды и участвуют в официальной жизни города, считая, что все надо обязательно согласовывать и сотрудничать с властями. Они работают в несколько другом поле, и нам не близка их тактика работы.

Мы больше говорим о локальном изменении среды, о самоорганизации, основываясь на теории малых дел. Но дело не в этом. Дело в том, что «Партизанинг» не является профессиональным дизайн-бюро и не хотел бы им являться, но нас многие темы интересуют, и мы сразу же стараемся на них реагировать. Карта метро очень нас волновала, поскольку она была абсолютно не читабельная, неудобная, и чтобы высказать свою точку зрения, мы сделали свою карту. Если бы мы подали наш проект на официальный конкурс, то, думаю, не попали бы и в топ-50, и о наших идеях никто бы не узнал.

К тому же, нам не интересно делать скучные вещи, поэтому мы отобразили на карте всякие партизанские штучки. Например, в Москве есть район Братеево, но когда там построили станцию метро, то назвали ее «Алма-Атинская» – непонятно почему, и многих горожан это раздражает. Я даже видел, как люди зачеркивают в поездах на карте метро название «Алма-Атинская» и пишут «Братеево».

Также мы указали, что многие станции можно пройти пешком. В Москве большинство людей привязаны к метро – это основная навигационная система – и многие просто не знают, что чем толкаться под землей, лучше прогуляться, это займет столько же времени. В нашей карте мы отобразили много таких моментов, хотя в официальной версии мы бы такого, конечно никогда не сделали. В итоге наш проект собрал огромное количество комментариев, которые можно было бы использовать в проектировании реальной карты.

     
  Мы больше говорим о локальном изменении среды, о самоорганизации, основываясь на теории малых дел.  
     
image
image

Срезание рекламных баннеров — отличная городская терапия. Киев, 2013. Фото – partizaning.org

– Вы могли бы отдать их городским властям, чтобы они конкретно занялись этими вопросами.

– А у нас все открыто, пусть берут! Мы все публикуем, выкладываем исходники. Может, чем-то они уже и воспользовались, кто знает. Нам эта загадочность и интересна. Все-таки мы занимаемся акцентами, это как точечное иглоукалывание. Там уколол, тут уколол, и смотришь в зеркальце, что получается.

– А вообще с властями вы когда-нибудь сотрудничали?

– Да, конечно. Они на нас периодически выходят. Последний раз был случай, когда мы расклеивали отрывки из книги «Москва и москвичи» Гиляровского, посвященные историческим местам в городе. В интервью «Московским новостям» нас спросили, не хотели бы мы сделать это на официальном уровне, на что мы ответили: почему бы и нет, пусть к нам департамент культуры обратится. После этого нам позвонили из департамента и предложили встретиться.

Во время встречи мы пришли к выводу, что сделать что-то такое на официальное уровне практически невозможно, поскольку существует множество перепон в реализации. Департамент культуры, как и администрация вообще – большая неповоротливая структура, да и людей, которые по-настоящему интересуются своим делом, там единицы.

image
image

Закрыли на замок детскую VIP-площадку и отдали ключ ворону. Фото – partizaning.org

– Но ваш новый глава департамента культуры – прекрасный чиновник, большое исключение.

– Да, но все равно он недостаточно гибок для таких быстрых небольших проектов, как наши. Мы поговорили, ни к чему не пришли, и я сделал вывод: вот поэтому мы и делаем все своими силами.

– В Москве в последнее время стали появляться целые кафедры и институты урбанистики, появилось много исследователей городского пространства. С чем, по-твоему, связан этот бум?

– Я думаю, это связано в большей степени с новым мэром, так как он задал новый темп развития города. Стало больше активных граждан, и они востребованы. Например, несколько лет назад я ушел из банковско-офисной сферы, где проработал 10 лет, и полностью окунулся в жизнь города. Сейчас костяк «Партизанинга» живет на то, что мы проводим мастер-классы и фестивали, сотрудничаем с творческими территориями. Зарабатываем, конечно, не так много, как раньше, но то, что мы сейчас делаем, гораздо лучше и интереснее, потому что мы оказались в огромном водовороте важных событий, которые постоянно происходят на каждом шагу.

Вообще, бум урбанистики сейчас происходит по всему миру. Люди почувствовали, что город принадлежит им. И это правда. 

Автор
writer journalist socialworker

Зрозумілі поради, завдяки яким бізнес зможе вийти на краудфандинг, а значить залучити ресурси, підвищити впізнаваність свого бренду та зростити спроможність команди.

Маршалл Розенберг, автор терміну «Ненасильницька Комунікація», говорив, що конфліктів на рівні потреб не існує, вони існують на рівні стратегії задоволення цих потреб.