Группа Kadygrob & Taylor Art Projects известна тем, что в прошлом году организовала достаточно масштабный, по нашим меркам, фестиваль современной скульптуры в киевском Ботсаду Kyiv Sculpture Project и ряд выставок в публичных пространствах Киева в рамках Pop-Up Gallery.

Собственно, Владимир Кадыгроб и Катерина Тейлор работают исключительно в Киеве и для Киева. Новый проект кураторской группы связан как раз с тем, чтобы развивать в любимом городе арт-среду, только на этот раз метод выбран самый мягкий и «медленный», но, возможно, самый эффективный.

– Расскажите, какой будет ваша арт-резиденция. Вообще, новость об открытии KYIV AIR немного удивила. Ваша кураторская группа обычно занимается продвижением уже вполне состоявшихся, известных художников. Почему вы решили взять новых и неизвестных и на целых полгода посадить их в резиденцию?

– Кто вам такое сказал? Мы не занимаемся продвижением известных художников. Более того, мы не занимаемся продвижением неизвестных художников. У Kadygrob & Taylor Art Projects совсем другая идея. Это платформа, в рамках которой мы с Катей Тейлор делаем проекты и выставки, не преследующие коммерческих целей по продвижению имен. Мы делаем то, что считаем актуальным, для того, чтобы наша киевская культурная среда развивалась.

Это, пожалуй, одна из главных задач – вовлечение людей в процесс, причем в первую очередь тех, кто раньше не интересовался искусством или не понимал его. С другой стороны, мы создаем возможности художникам для репрезентации и развития в Киеве. То есть наша программа направлена на развитие профессиональной среды и на то, чтобы делать Киев интересным и современным. Это наша личная некоммерческая инициатива. Само слово «продвижение» предполагает какую-то финансовую отдачу. Мы делаем это не для того, чтобы получать прибыль. Возможно, такие задачи появятся в будущем, если мы создадим галерею или какую-то иную форму коммерческой институции. Но пока ее нет.

– Ваши проекты в основном связаны с развитием публичного пространства, а тут – резиденция, которая будет полезна только для художников. Или нет?

– Есть масса разных форматов резиденций, но в Киеве не было никаких – по крайней мере, я не слышал. Были резиденции, например, в донецкой ИЗОЛЯЦИИ, со своей спецификой. Это, безусловно, узкопрофильная программа, созданная исключительно для художников. Но все равно в каждом из своих проектов мы предполагаем вовлечение широкого круга людей, зрителей. Поэтому мы хотим, во-первых, саму программу сделать максимально открытой с помощью документации процесса, а во-вторых, будет итоговый выставочный проект, который, собственно, будет открыт для всех желающих. И потом, вы же согласны, что культура и искусство имеют существенное значение для развития территорий и городского пространства?

– Да, несомненно.

– Вот. Поэтому если в Киеве будет повышаться уровень культурной среды и будут появляться молодые художники, у которых будет больше опыта благодаря новым образовательным программам, то как-то косвенно город будет развиваться.

– То есть академических программ не хватает?

– Безусловно. Это и послужило мотивацией. В последнее время было очень много критики по поводу конкурсов и премий, потому что или одни и те же лица выигрывают, или качество работ не очень. Качество – это вообще немного стремный критерий. С другой стороны, можно критиковать и жаловаться, но откуда, собственно, взяться этим художникам, этому качеству?

Ситуацию с Академией изобразительного искусства и архитектуры даже комментировать не хочется, ее прекрасно описывает Оля Балашова (искусствовед, куратор образовательной программы KYIV AIR – прим. авт.), которая там работает. Мы все знаем, что это такое. Других программ особо нет. Вот Культурный проект запустил программу по медиа-арту, но это еще более узкопрофильный проект.

Наша программа – эксперимент. Мы будем пробовать и ждать критики, смотреть, что в итоге получится. В теории можно долго обсуждать, что и как будет работать, но практика показывает: когда начинаешь делать, получается иначе.

– Вы сказали, что KYIV AIR – ваша личная инициатива. А откуда финансирование?

– Свои первые проекты мы делали за свой счет. Сейчаc у нас уже сложился программный опыт, и люди понимают, что и как мы делаем. У нас как у институции есть круг друзей, который нас поддерживает. Что-то мы делаем своими силами, в чем-то нам помогают. Иногда мы привлекаем спонсорское финансирование, иногда объединяем усилия c меценатами. Сложился круг друзей и партнеров, которые разделяют с нами взгляды и считают, что это важно, и тоже хотят сделать свой вклад, причем без желания получить что-то взамен.

– На кого все-таки рассчитана резиденция? Кого вы ожидаете увидеть у себя?

– Ожидаем видеть людей, которые понимают, что такое современное искусство в глобальном смысле, ищут себя в нем, но еще не имеют своей четкой стратегии. Мы хотим видеть тех, кто в начале своего пути.

– Проекты КТ, особенно те, что касаются Pop-Up Gallery, носят довольно острый социальный характер, и при этом они трендовые, «модненькие». Как вам удается соблюдать баланс?

– Ой, Катя… Не знаю. Это ваша интерпретация. Мы не ставим цель, чтобы они были «модненькими», «умными» или «веселыми», – мы создаем такие проекты, которые считаем интересными и актуальными. Это наше видение современного искусства и наше скромное участие в его развитии.

К сожалению или к счастью, у нас пока нет постоянной программы с Pop-Up Gallery, мы еще не знаем, во что выльется этот проект. Выставка Маши Шубиной проходила в настоящем морском контейнере в самом модном киевском квартале, и в ее работах была связь с местным контекстом. Выставка «Проект» (с Никитой Каданом и Ладой Наконечной – прим. авт.) тоже имела связь с контекстом помещения – старинным особняком, находящимся в процессе реконструкции. Мы стараемся не ограничиваться одним вектором в искусстве и уходить от позиции, что актуально только социально-критическое искусство. Мы хотим показать разные течения. Может быть, пока это не очень четко артикулировано. Но мы постоянно в поиске, и в этом прелесть искусства как сферы человеческой деятельности.

Pop-Up Gallery: выставка Маши Шубиной в Киеве

– Своими проектами – Pop-Up Gallery и Kyiv Sculpture Project – вы стремитесь развивать публичные городские пространства. На ваш взгляд, принесли ли эти проекты свои плоды? 

– Что касается Pop-Up Gallery, одна из задач проекта – работа с городским пространством. Это может проявляться в ревитализации, придании помещению на некоторое время другой функции или в том, что публичное пространство становится интересней, меняет контекст.

Я давно обратил внимание на огромное пустующее помещение на Льва Толстого – там раньше был автосалон. Мы полгода вели переговоры, хотели сделать там выставку Кадана и Наконечной. Нам отказали под предлогом того, что там что-то откроется. В итоге ничего там до сих пор нет. Это пример того, что в городе достаточно много пустых мест, которые находятся в разных формах собственности, – их объединяет то, что они никак не работают. И их можно использовать с пользой для людей, для искусства, и при этом собственники будут получать пользу для себя.

Когда в недостроенном здании случилась выставка «Проект», я просто устал отвечать на вопросы, сдается ли оно, можно ли купить. Интерес к месту поднялся невероятно. И так происходит с каждым местом, где случаются культурные проекты. Мы не преследуем таких целей, это побочный эффект. Поэтому довольно странно, что так туго идут переговоры.

С KSP другая история. Это более масштабный проект. Там у нас получилось решить конкретные вопросы с территорией. То, что в Ботаническом саду не могли сделать десять лет, решилось за две недели с помощью проекта. В разы была поднята посещаемость Ботсада, не говоря уже о том, что многие узнали, что происходит в Киеве, и это, может быть, немного повлияло на репутацию города.

Pop-Up Gallery: Выставка «Проект» Никиты Кадана и Лады Наконечной

– В данном контексте интересен вопрос о том, как вы сотрудничаете с властью и бизнесом. Как вы находите с ними общий язык?

– Есть обычные правила коммуникации. Во-первых, нужно уметь слушать и понимать, с кем ты разговариваешь. Если хочешь добиться результата, нужно уметь находить общий язык. Второе правило: чтобы проект состоялся на том уровне, на котором вы хотите, – не идти на компромиссы в профессиональных моментах. Вы можете идти на какие угодно компромиссы, когда речь идет о технических моментах, но если кто-то пытается повлиять на суть проекта, то нужно помнить, что есть неприкосновенная территория, на которую ни при каких обстоятельствах нельзя заходить. Вот два базовых правила, которые мы соблюдаем.

 – А в «Скульптурном проекте» вам кто-то мешал? Пытался изменить концепцию?

– Нет, концепцию никто не хотел менять, но был ряд сложных моментов. Это был первый проект такого формата не только в Киеве, но и на постсоветском пространстве. Тем не менее, самым сложным моментом была вера людей в то, что все получится. Чтобы привлечь Ботанический сад, киевскую администрацию и других партнеров к содействию в обустройстве территории, приходилось длительное время вести переговоры, объяснять, зачем и как все это можно сделать. В итоге все получилось. Абсолютно все организации и службы, с которыми мы общались – а их десятки – сказали, что это феноменально, что они были очень рады помочь и что теперь они совершенно по-другому будут относиться к таким проектам, если что-то подобное произойдет в будущем. Мы рады, что этот лед сдвинули.

Просто если относиться ко всему так, будто все плохо и всем на все наплевать, то ничего не получится, и к вам будут именно так относиться. Если брать на себя ответственность и доказывать, что это стоит того, то есть шанс. Вот у нас получилось.

Ботанический сад им. Гришко: до и во время Kyiv Sculpture Project

– Расскажите немного про вашу команду. Вас все-таки не двое, как я понимаю? Как у вас распределяются позиции? Кто чем занимается?

– Команда у нас поменялась за последнее время. Сейчас в команде два человека – Леся Васильченко, которая занимается координационной работой и связями с общественностью, и Александра Сажина, которая занимается менеджментом проектов. Но на самом деле мы все мультифункциональны, как того требует время. Еще есть Ярослава Гресь, которая помогает нам с пиар-вопросами, наш почетный арт-директор Андрей Клен, фотограф Андрей Горб, видеорежиссер Рудольф Краевский. И еще достаточно много людей, которые подключаются к нам на проектной основе. КТ – это такая площадка для пассионарных людей, которые хотят что-то менять в нашем обществе, формировать новые ценности через культурное поле, – для кураторов, художников, архитекторов, культурологов, урбанистов, функционеров, бизнесменов, студентов... Мы абсолютно открыты к диалогу и взаимодействию.

– А как вы с Катей между собой распределяете задачи?

– Они сами собой распределяются. Есть проекты, которые каждый из нас предлагает, и мы их обсуждаем. Поверьте, у нас очень много идей. Они сначала проходят нашу внутреннюю критику, а потом кто-то из нас берет на себя ответственность за проект. В итоге реализуются идеи, наиболее релевантные времени и месту. Мы должны выбирать и от многих отказываться, ведь у нас есть лимит энергии, времени и возможностей. Просто есть еще наша работа… А проекты в рамках КТ мы делаем в нерабочее время, правда, иногда на работу времени остается немного.

– А в рабочее время тогда чем вы занимаетесь?

– В рабочее время мы также стараемся оставаться в зоне искусства, и в последнее время это больше получается. Я занимаюсь менеджментом культурных проектов, а Катя работает как арт-консультант.

– На каких условиях художники участвуют в ваших проектах? У них есть финансовая мотивация?

– Участвуют на принципах уважения и партнерства. Искусство в Украине находится в очень непростой институциональной ситуации. Есть момент неопределенности: от отсутствия официальной культурной политики до общей ситуации в стране. Поэтому каждый раз все происходит по-разному, исходя из возможностей и нашего общего c художником видения. Может быть, одна из мотиваций – это дальнейшая жизнь работ: все, что мы делали, имеет продолжение. Мы видим работы из наших проектов на больших программных выставках не только в Украине, они живут без нас, и это очень важно, это значит, что все не зря.

– Вы представляете украинский арт-рынок на мировой сцене. Как на Западе расценивают наших художников?

 – Давайте сначала определимся с терминами, потому что это очень важный вопрос. Есть понятие процесса, а есть понятие арт-рынка, и это две абсолютно разных ситуации. Арт-рынок – это следствие процесса, он имеет свои функции, задачи и участников. В обществе сформировалось убеждение, что успех на арт-рынке – это единственный критерий успешности и вообще мерило для искусства. Это большое заблуждение, и тех, кто этим пользуется, в скором времени ждет большое разочарование.

У нас арт-рынка как такового пока нет, и на сегодняшний день мы к этой сфере причастны лишь косвенно. Мы консультируем некоторых людей, которым интересен вопрос коллекционирования. Возможно, когда-нибудь мы будем более активны на рынке искусства, а сейчас нас больше интересуют другие вопросы.

Да, мы были в Йоркшире, презентовали KSP, показывали видео, обсуждали тенденции, говорили о том, как может развиваться KSP-2014, а также об участии Йоркширского скульптурного парка и других международных институций в этом проекте. Но мы не говорили про рынок вообще.

– Ну а как там восприняли наших скульпторов?

– Очень положительно. Это как глоток свежего воздуха, потому что Украина развивалась совершенно иначе, и у нас нет сформированной институциональной системы. С одной стороны, это минус. Но с другой стороны, на Западе вся система уже давно устоялась, и как это ни странно, им очень тяжело даются любые преобразования. А у нас чистый лист – современной скульптуры нет как понятия. Нет ни одной организации, которая развивает это направление. Нигде этому не учат, нигде об этом не пишут, и KSP –  первый проект, который за это взялся. Так что реакция на проект очень положительная – наших молодых ребят хотят видеть на Западе. То есть на самом деле в Украине все совсем не так уж плохо, нужно просто этим заниматься. Нам действительно есть чем гордиться. 

Наследственная мантия, Суй Цзяньго, Kyiv Sculpture Project