Bob Basset – всемирно известный бренд. Его невероятные маски, рождающиеся как будто в параллельном мире, присутствовали на показах Givenchy, в фильмах Ридли Скотта и на страницах Vogue.

Bob Basset, сам того, кажется, не ожидая, создал целый тренд в современной моде. При этом в Украине, где живет основатель этого параллельного мира Сергей Петров, у мастерской всего два регулярных заказчика. Сергей рассказал нам о том, как его воображение завоевало мир большой моды и почему мастерская Bob Basset никогда не переедет из Харькова. 


Прорыв в мир моды

Bob Basset не позиционировал себя как участника фешн-индустрии. Мы никогда ничего для этого не делали. Но на самом деле мода – не такая восторженная штучка, как ее видят с фасада. Это очень дорогая индустрия, которая постоянно нуждается в новой картинке. Нашу работу заметили в New York Times Fashion Magazine (приложение к New York Times), сделали статью, и после этого наши изделия стали появляться на сайтах, которые отслеживают топы мировых стилистов.

Я стал получать письма от знаменитостей, вследствие чего и вышло сотрудничество с Givenchy и Panos Yiapanis, нас стали печатать в Vogue. Правда, огромное количество обложек мировых топовых изданий сорвалось только из-за того, что из Украины невозможно ничего доставить за границу за один-два дня.

 


Мысли переехать, разумеется, возникали. Но считаю ли я это возможным? Маловероятно. Здесь у меня мастерская, огромное количество оборудования, которое я накапливал годами, кое-какое оборудование мы создали своими руками. С таким багажом невозможно просто взять и переехать. Я думаю, это миф, что «там» действительно кто-то нужен. С моей точки зрения, ты нужен там, где ты есть, таким, каким ты себя реализовываешь.

Можно было бы организовать свою точку на Западе, но мы не на таком финансовом уровне находимся, чтобы это себе позволить. Это огромные деньги на самом деле, а несмотря на нашу мировую известность, мы не обладаем достаточным количеством средств. Монетизация к Bob Basset еще не пришла.

Я занимаюсь одним из самых дорогих удовольствий, которые может себе позволить человек, – делаю то, что хочу. Это страшно дорого стоит. Потому что приходится довольно часто отказывать тем, кто, например, просит: «А приделайте сюда, пожалуйста, вот эту пуговицу».

У Bob Basset есть одна нескромная миссия – изменить мировое понимание эстетики. И это уже происходит. На данном этапе мы многого достигли: я вижу массу цитат наших работ в современном кино, видео, дизайне, фотографиях. Мы делаем вещи, которые рождают историю. Моя задача – сделать так, чтобы при взгляде на любую из вещей, выходящих из нашей мастерской, у человека включалось воображение и возникал перед глазами особый мир.

Почему то, что мы делаем, назвали стимпанком? Это просто стечение обстоятельств. Мы никогда специально не называли свои вещи стимпанковскими и не думали, что кто-нибудь должен их так называть. Не это было важно. Задачей было сделать вещи, которые удивят и подарят эмоции. То, чем мы занимаемся, можно назвать скорее техноромантизмом. Хотя стимпанк однажды дал нам крат-бланш. Всемирно известный писатель Уильям Гибсон, создавший киберпанк, а потом, в качестве стеба – стимпанк, однажды увидел одну из наших вещей и сказал: «Возможно, это единственный стимпанк-объект в мире, который я когда-либо видел».

 

Bob Basset

Мастерскую, названную впоследствии Bob Basset в честь собаки по кличке Боб, основали братья Сергей и Олег Петровы в 80-х годах (Олег умер в 2011 году). В середине нулевых стали изготавливать маски и аксессуары из кожи. По мнению Сергея, создать с нуля такой бизнес стоит около $100000. В эту сумму входит открытие иностранного представительства, производственные помещения, инструментарий, персонал и материалы. Петровым же удалось создать все собственными руками практически без финансовых вложений. 


Шедевр за один доллар

Иногда у нас получаются вещи, которые нравятся всем в мастерской без исключения, но они вообще не находят своего покупателя. Как это объяснить, я не знаю. Меня это разочаровывает, конечно, потому что мы испытываем восторг от этих вещей и ждем, что их оценят, а оттуда, из реального мира, высовывается двенадцать дуль. Ну, дули так дули, все равно работаем дальше.

Бывает, что я выставляю работы на аукцион со стартовой ценой один доллар. Иногда мне это необходимо: я пытаюсь понять, насколько эта вещь нужна вообще. Ставим ее на открытый аукцион, и если доллар – это единственная ставка, то я ее отдаю за доллар. Но такого почти не бывает.

Самая минимальная цена, за которую мы продали вещь, – порядка 150 долларов. Бывало, доходило и до 1500-2000 долларов. А вообще, моя задача – чтобы наши вещи стоили невероятно дорого и чтобы при этом их покупали. Но я не могу искусственно поднять цену до миллиона, хотя и понимаю, что многие объекты, которые были проданы, с точки зрения дизайна абсолютно недооценены. Но это уже покажет история.

     
  Всемирно известный писатель Уильям Гибсон, создавший киберпанк, а потом, в качестве стеба – стимпанк, однажды увидел одну из наших вещей и сказал: «Возможно, это единственный стимпанк-объект в мире, который я когда-либо видел»  
     
image

© Анна Горбенко

После того, как на нас обратили внимание Givenchy, разумеется, нас заметили и украинские дизайнеры. Очень многие, правда, до сих пор не понимают, какого черта на нас обратили внимание, но открыто заявлять о том, что Givenchy пургу гонит, никто не решается. В Украине сотрудничаем с Сашей Каневским и Валерией Ковальской. Мы делали маски для нескольких коллекций Саши, а Валерии сделали шлемы и аксессуары для одного из показов.

Многие вещи, которые мы когда-то кому-то продали, зажили своей отдельной жизнью. Вот, например, на днях мне прислали ссылку на клип какой-то металл-группы, в котором используется наша маска. А однажды топ-модель Эвелина Мамбетова прислала мне рекламный ролик для коллекции одежды, и там тоже были наши маски. То есть вещи начинают существовать сами по себе, а это самое главное! Хотя нет: самое главное – делать то, что ты хочешь.

 

Сомнения как шанс идти вперед

Многие думают, что меня преследуют признаки мании величия, потому что мы якобы сделали гениальную вещь. Но лично я думаю так: пока ты сомневаешься, у тебя есть шансы идти вперед. А если ты свято веришь в себя и у тебя над головой вырастает нимб, то можешь ставить на себе крест.

Очень долго мы в мастерской думали, что просто делаем  интересные вещи, и слава Богу, что они кому-то нравятся. Но шумиха вокруг нас постепенно нарастала. Кстати, информация о нас распространялась абсолютно органичным путем – никакой рекламы и сверхмогущественной пиар-стратегии. Была некая цель – создать мир удивительных вещей. Это то, что мы действительно хотели делать с самого начала.

image

© Дарья Шаповалова

Один из наших слоганов – «реальные вещи нереальных миров». В какой-то момент, разумеется, мы стали осознавать: «Мы же великие!». А потом вернули себя на место: «Нет, иди работай». Однажды нам сказали, что то, что делаем мы, в мире не делает никто. Это было потрясением.

Даша Шаповалова пригласила меня на Kyiv Fashion Days, а там была директор музея при Нью-Йоркском технологическом институте моды Валери Стил. Когда она посмотрела на наши вещи, то сказала: «Я никогда в жизни подобного не видела». После этого я два-три дня ходил с нимбом, а потом отправился работать. Нимб мешает, потому что из-за него у тебя адреналин прет, но руки в это время ничего не делают. А если не будет сделана следующая вещь, то все, что создавалось до этого, теряет смысл. Моменты славы и восторга на самом деле очень краткие.

 

Автор
writer journalist socialworker

Зрозумілі поради, завдяки яким бізнес зможе вийти на краудфандинг, а значить залучити ресурси, підвищити впізнаваність свого бренду та зростити спроможність команди.

Треба «пережити» минуле міста по-новому заради його майбутнього