Мы встретились с Басмачом на Русановской Набережной. Недалеко отсюда на Березняках он последние три месяца жил у сестры, пока его родной Северодонецк был под контролем сепаратистов и российских диверсантов. Оставаться в городе ему было опасно для жизни – весной этого года он, в прошлом аполитичный бизнесмен, стал одним из главных проукраинских активистов города. Он вел страницу, с помощью которой координировались патриотические силы города.

21 июля украинская армия освободила Северодонецк. Лидеры сепаратистов покинули город, и Басмач вернулся домой. После его возвращения в Северодонецке упал памятник Ленину, а скоро там появится анархистское патриотическое кафе. Туда же, возможно, переедет столица области.

БАСМАЧ рассказал БОЛЬШОЙ ИДЕЕ об этапах захвата города пророссийскими силами, потерянных возможностях для герильи местных патриотов и идеях, способных возродить Донбасс.

– Давай знакомиться…

– Я коренной северодончанин, со всеми вытекающими. К политике и общественным движениям никогда отношения не имел. На несколько лет уезжал из города в поисках лучшей жизни, вернулся почти три года назад. Последние несколько лет занимаюсь социальными сетями, которые плотно вошли в нашу повседневную жизнь и стремительно развиваются, – моя профессия называется СММ-менеджер.

– Как ты относился к Майдану?

– Ну, то, что последний президент и его шайка «заплывали за буйки», было понятно любому мыслящему человеку. То, что сделали «регионалы» с Донбассом за несколько лет своего правления, постепенно переносилось на остальную Украину. Запуганный бизнес, подавленное гражданское общество, охамевшие от безнаказанности чиновники, неуправляемые милиционеры и управляемые уголовники – это далеко не полный перечень неприятных сюрпризов, ожидавших Украину. И когда народ восстал, то я поддержал это движение полностью.

– Сам ездил?

– Да, ездил, конечно, но постоянно там не находился.

– А в своем городе вел работу по этому поводу?

– Конечно! В нашем аполитичном краю большинство людей мало вникали во все тонкости государственного устройства и развития. Людей приучили: «Это наши, какие есть, а это чужие. Свои о вас лучше позаботятся». Примерно как болеть за футбольные клубы – все болеют за тех, кто территориально ближе. На благосостоянии населения это никак не отражалось.

Я вел разъяснительную работу среди друзей и знакомых, говорил о заброшенности и депрессивности потенциально богатейшего края. Многие меняли точку зрения на происходящее в Киеве.

– А каково вообще соотношение за и против?

– Могу сказать только за наш город. Точную статистику не знаю, социологический опрос не проводил, но по моим наблюдениям – 30% за Майдан, 30% – против, а остальные – неопределившиеся. Всё зависело от интеллектуального уровня, кругозора, материального достатка или близости к власти.

– А какие мотивы были у тех, кто не поддерживал Майдан и поддерживал Россию?

– Мотивов много. Начать хотя бы с того, что Луганщина – пограничная область не только территориально, но и ментально. Здесь весьма популярны российские телеканалы, которые уже давно вели антиукраинскую деятельность, просто в последнее время они активизировались. При сравнении российских и украинских новостей создавалось впечатление, что там порядок, а здесь бардак.

Добавьте к этому давнюю взаимную неприязнь столицы и «Даунбасса» (как нас в ней традиционно называли). Кроме того, чрезмерная централизация власти тоже играла не в пользу Киева. В общем, причин много, и пусть в них разбираются аналитики.

– А можно поподробнее о взаимной неприязни?

– Я когда приехал ещё в 2005 году в Киев, меня тут земляк поучал, перефразируя известные заповеди из культового фильма «Бойцовский клуб»: «Первая заповедь – никогда никому не говори, что ты с Донбасса, вторая заповедь – никогда никому не говори, что ты с Донбасса, иначе хана».

Я тогда, поулыбавшись, пропустил это мимо ушей и принял как шутку, но потом в этом убеждался неоднократно. У нас есть очень много людей, которые о Киеве могут рассказать не только приятные новости. Работяг «кидают» на зарплату, далеко ходить не надо – у меня отца весной кинули, а он работал не просто рабочим. Я лично неоднократно выслушивал различные оскорбления и колкости в свой адрес именно на эту тему. Ну и много примеров, когда людей не брали на работу, не сдавали квартиры, узнавая, что они с Донбасса. Поэтому совершенно не стоит удивляться, что у нас люди так реагировали на киевские события.

– Как у вас в городе развивалась ситуация с сепаратистским движением?

– События в Северодонецке начались 23 февраля. Кто-то кинул клич, что в город приехал «Правый сектор» сносить Ленина. «Все за ружье! Всеобщая мобилизация!» И на площадь сбежалась куча людей бить бандеровцев. А это был праздник, воскресенье, все бухие – собралось около тысячи человек. И после этого при тотальной поддержке горсовета в городе выставили круглосуточное дежурство возле этого Ленина. Поставили там армейскую палатку и запитали ее электричеством прямо от горсовета. И все те, кто «титушками» ездили – а они таки ездили и из Северодонецка, – начали там круглосуточно дежурить и назвали себя «Народной дружиной».

Все решения и поведение горсовета были направлены на сепаратизм и заточены на Россию. А эта «Дружина» начала спокойно ходить по городу с дубинками и битами. И после того дня каждые выходные стали собираться митинги в поддержку России, на которые приходили в основном местные старички и привозились россияне для массовки.

– А откуда ты знаешь, что это были россияне?

– Ну, на лбу у них, конечно же, не написано, но по кое-каким признакам определить можно было. Вот он стоит на центральной площади и ищет ее по названию, или уточняет, где стела Победы, которая находится у него за спиной. Потом, казачество ряженное. У нас тоже есть казачество, но форма совсем не такая: одни в папахах, другие в фуражках. Кроме того, я знаком со многими местными казаками, они в большинстве своем в этом не участвовали. Были еще ребята такие молодые до 30 лет с наколотыми на пальцах тюремными перстнями, но в Украине «блатота» уже давно таким не занимается. Если найдешь таких, то это «пересиженные» еще со старых времен. Еще видел людей явно не северодонецких, не ростовских и не киевских. Солидные такие дяди – видимо, ФСБ или какая-то другая спецура. И во время каждого митинга можно было найти автобус с российскими номерами где-нибудь в соседнем дворе.

– А как на эти события реагировал ты и другие патриоты?

– Три года назад я открыл страничку города на Фейсбуке, на которую подписалась на тот момент тысяча северодончан (сейчас больше 1700). До этих событий она носила информационно-коммерческий характер. Но после упомянутых событий я решил перевести её на «патриотические рельсы».

Вместе с единомышленниками мы договорились провести флешмоб «С Украиной в сердце», чтобы показать, что мы есть в городе. Цель была спеть государственный гимн возле флага в центре города. Я создал страничку ивента и пригласил туда знакомых и не очень, многие отозвались, и так это мероприятие распространилось по сети.

Конечно же, об этом узнали и пророссийские силы, но мы знали, что их в городе меньше, чем нас. Мы подали заявку в Горсовет и заручились поддержкой местной милиции, пообещавшей обеспечить нам безопасность. Кроме того, узнав о мероприятии, за нас вышли местные футбольные «Ультрас» и другие ребята, которые тоже брались не допустить беспорядки.

– И как всё прошло?

– Они собрали около тысячи человек по окрестным депрессивным шахтерским городам и поселкам, опять же россиян, внушили им, что они едут бить «Правый сектор», накачали спиртным и дали команду «фас». Я много всякого видел, но такого – никогда: отнимали украинские флаги, нападали на женщин, детям лопали шарики, вырывали желтые и голубые ленточки из косичек. Была куча пострадавших. Жену моего друга побили, её сестру бабка огрела сумкой, в которой был кирпич. Я сам получил по ребрам. Меня первый раз в жизни били ногами. Хотя в юности у меня был период, когда я дрался каждый день. У нас на Донбассе не принято лежачих бить. Я не знаю, что это за скоты там появились.

– А сколько вас собралось на флешмоб?

– Я даже не знаю, потому что они ворвались толпой за полчаса до назначенного времени, и когда я увидел, что ничего хорошего из этого не выйдет, дал нашим пацанам команду разворачивать людей с украинской символикой «от греха подальше». И всё равно было очень много пострадавших. Думаю, если бы не нападение, человек 500 собралось бы.

– А что милиция?

– Они ходили с довольными ухмылочками и не препятствовали избиению. Перед ними стояла единственная задача, чтобы никого не убили – с этим они справились.

– Что было в городе дальше?

– После этого избиения за нами началась охота, и мы были вынуждены уйти в подполье. Постепенно мы начали организовываться и рисовать по городу патриотические картинки. Перекрашивали буквы на въезде в город, после того как их кто-то в цвета русского флага разрисовал. Красили в патриотические цвета стены, столбы, деревья – в общем, везде, где можно было это сделать. Нарисовали украинский флаг на трибуне, где проводились пророссийские митинги. Размещали в городе баннера «Северодонецк – это Украина!». Ленточки и флажки вешали. Несколько тысяч наклеек с трезубцем наклеили по городу.

Еще у нас были «диверсионно-разведовательные группы» во всех их пабликах: Вконтакте, Одноклассниках. В Фейсбуке у них не было страниц – контингент не тот. Дезинформацию им подбрасывали, Zello слушали. Создали сайт, на который можно было самим добавлять информацию по сепаратистам и их сторонникам.

Я хотел провести встречу их ребят и наших «для поговорить», но они сказали, что им это не нужно. Оно и понятно, они чувствовали себя очень уверенно, при такой-то поддержке властей.

Апрель мы так и провели, а в мае в город вошли наемники и выдали оружие гопоте. После чего те обстреляли офис одного активиста. Разведка и доброжелатели сообщили, что я в топе расстрельного списка. Приходилось уходить от погони, выскальзывать из засад, отбиваться – но это мне было не впервой, я не всегда занимался интернетом. Поняв, что рано или поздно окажусь в их подвале или ещё глубже, я решил уехать в Киев.

– А как вела себя во время весенних событий местная власть Северодонецка?

– Откровенно сепаратистски. Из 50 депутатов горсовета 45 были от Партии Регионов – я думаю, комментарии излишни. Хотя среди этих депутатов и были противники раскола Украины, помогавшие нам, но на общую картину и принятие решений они не влияли. Местные власти выполняли то, что им приказывали «сверху», а что им приказывали разные Ефремовы, Царёвы и им подобные, можно себе представить.

– Была ли гипотетическая возможность противостоять сепаратистам, а затем наемникам в городе?

– Была! И очень даже не гипотетическая, а вполне реальная. Необходимо было просто создать противовес новообразующимся сепаратистским движениям. Противостать мы могли, и сепаратисты это прекрасно понимали и опасались – разгон флешмоба тому пример. А не будь сепаратистов, то и наемникам там делать было бы нечего. Для этого можно было просто оказать поддержку местным патриотам, которых было достаточное количество. Однако этого не происходило, и, по правде говоря, многие из нас всерьез думали, что наш регион был отдан «на откуп» России – я, признаюсь, тоже.

Меня приглашали в конце апреля на встречу активистов Юго-Востока Украины в Днепропетровске. Там было очень познавательно: серьезные и известные спикеры –ученый экономист, советник министра, сотник Майдана и другие – говорили об интересных вещах, но что делать конкретно сейчас людям, оказавшимся заложниками той странной ситуации, понятно не было…

Если говорить откровенно, киевская власть тогда вообще не имела влияния на местные власти.

– Почему, на твой взгляд, не во всех городах Донбасса сепаратисты смогли захватить власть?

– Скажу только за Луганщину – так сложилось исторически, что наша область неоднородна. Её север – это натуральная Слобожанщина, со всеми вытекающими. Там люди говорят на украинском языке, любят свою землю, и вопрос о национальной принадлежности там вообще не стоял никогда. Юг же – собственно, часть Донбасса – в отличие от аграрного севера, развивался вместе с индустриализацией, поэтому там очень разнообразная этническая картина. Многие населенные пункты возникли в советскую эпоху. Наш Северодонецк, к примеру, в этом году должен был отпраздновать 80 лет со дня основания, и поэтому в нем много не-украинцев по происхождению – я один из таких. Многие из них считают, что их родина – это СССР. В принципе, захватывать сепаратистам ничего и не пришлось – им просто отдали эти города «на блюдечке с голубой каемочкой» захватившие эту власть на последних выборах в местные советы.

– А чем ты занимался по приезду в Киев?

– Лучше не спрашивай! Работал очень тяжело и неприятно, как для интеллигента: погрузка дров, раздача листовок, подсобничание на стройке – в общем, всё, за что платили деньги.

– Но ты же специалист!

– Да, но мои северодонецкие клиенты были заняты отнюдь не тем, чем мне бы хотелось, а попросту позакрывались. Я размещал свои резюме на основных досках объявлений и ждал предложений, но, увы, я повторюсь, донбасское происхождение в Киеве – это печальная история.

– Может, причина не в этом?

– Может.

– А фонды помощи беженцам помогали?

– Я не обращался – я ведь не многодетная мать. Кроме того, сейчас началась настоящая травля беженцев, и к обычной неприязни к Донбассу стала примешиваться откровенная ненависть. Не знаю, кому выгодно и дальше делить страну на разные части вместо того, чтобы подумать, как её объединить. Когда я вижу слоган «Украина едина», то понимаю, что это просто красивые слова. По крайней мере, сегодня.

– Как думаешь, какая фигура на Донбассе смогла бы объединить людей?

– А что тут думать – Нестор Иванович Махно! В сегодняшних политических и экономических реалиях анархизм малоприменим, но здравые идеи в нём таки есть. Фигура легендарного атамана была так же демонизирована советской пропагандой, как и личность Степана Бандеры. На самом деле Батьку помнят и уважают в наших селах – он любил землю, любил крестьян и не любил подчиняться. Он был добрым, справедливым и нежадным. В Старобельске была махновская столица долгое время, он там лечился после тяжелого ранения.

– То есть ты тоже анархист?

– Ну, в некотором смысле – да!

– Значит ли это, что ты не будешь поддерживать и новую власть?

– Я поддерживал и буду поддерживать исключительно Украину и её прекрасный народ. Если новая власть будет работать в ключе развития государства, то мы споёмся, а если нет, то пусть не обижаются.

– А какими методами ты собираешься на них воздействовать?

– Ну, не то чтобы я, скорее мы – нас таких много. А методами исключительно законными.

– Займешься политикой?

– Не-не-не! Я в политику ни ногой, но вот сделать так, чтобы политики были честными, буду стараться.

– А какие проекты собираешься делать?

– Я собираюсь двигаться в сфере интернета! Это ведь завтрашний день, о котором надо позаботиться сегодня. Сейчас мы с единомышленниками разрабатываем сайт, на котором будем пробовать реализовывать идеи электронной демократии на уровне нашего города. Наша цель – сделать власть прозрачной и по-настоящему народной. Горожане смогут через него писать обращения, вносить предложения, узнавать о решениях своих избранников, контролировать чиновников, следить за наполнением и распределением городского бюджета и так далее. Электронная демократия – это очень сильный инструмент влияния на исполнительную власть.

В общем, будем действовать по заветам упомянутого Нестора Ивановича: «Бить белых, пока не покраснеют, бить красных, пока не побелеют». Для нас важнее всего законность и порядочность, а не голословные патриотические лозунги, которыми, возможно, будут прикрываться те, кто придет на место старых руководителей города.

Еще у нас в городе есть кафе, которое весной стало нашим штабом, и вместе мы решили открыть новое, с патриотически-махновским уклоном. Личность Батьки, демонизированную советской пропагандой, необходимо реабилитировать, поэтому в планах также организация махновского общества.

– И напоследок, какая у тебя «большая идея»?

– Моя мечта – чтобы каждый гражданин Украины думал не только о себе, но и о ближнем, и о том, как он сможет помочь развиваться своей стране. Чтобы исчезло деление на «западенцев» и «схидняков», и тем, и другим есть чему друг у друга поучиться. Большая идея – это сильная своим единством и по-настоящему независимая Украина. У нас всё для этого есть, надо только не мешать её талантливому и трудолюбивому народу самому её развивать. Ну а если ещё и чиновники будут этому помогать, тогда вообще будет шикарно.

Фото – из архива Басмача, Тани Азаровой