Отрывок из книги Эриха Фромма «Революция надежды».

Эта книга написана в ответ на ситуацию в Америке 1968 года. Она родилась из убеждения, что мы находимся на перекрестке: одна доро­га ведет если не к уничтожению в термоядерной войне, то к полнос­тью механизированному обществу, где человек — беспомощный вин­тик в машине; другая — к ренессансу гуманизма и надежде, к обще­ству, ставящему технику на службу человеческому благосостоянию. Идеи в этой книге основаны на уверенности, что мы можем найти необходимое решение с помо­щью разума и любовь к жизни победит недомыслие и вражду. 

... Неизбежным кажется вывод, что идеи активности, ответ­ственности, участия, т. е. гуманизации технологическо­го общества, могут получить полное выражение только в движении, не бюрократическом, не связанном с полити­ческими партиями, возникшем в результате активных и впечатля­ющих усилий тех, кто разделяет одни и те же цели. Само движение по своей организации и методам должно стать выражени­ем цели, которой оно предано: научить своих членов жизни в но­вом типе общества, в процессе стремления к нему.

Далее я попытаюсь описать три различные формы этого дви­жения.

Первым шагом должно стать формирование национального совета, который носил бы название «Голос американского созна­ния». Я полагаю, что это будет группа, скажем, из пятидесяти американцев, чьи способности и честность не подвержены сомне­нию. У них могут быть разные религиозные и политические убеж­дения, но все они должны разделять одни гуманистические цели, которые будут служить основой для гуманизации технологического предложить гражданину место, где бы он чувствовал себя как дома в интеллектуальном и духовном смысле, где бы он смог проявить свою активность сверх просто организационно-бюрократических функций. Это мнение не отрицает важности активности внутри политических партий. Оно только говорит, что эта активность не­достаточна для того, чтобы дать индивиду случай ощутить участие, чувство дома, понимания, что его идеи представляют собой стиль жизни, разделяемый другими и выражаемый в общих действиях.

Такой совет можно также создать на местном уровне. Он будет заниматься общими вопросами, но особенно прак­тическими вопросами соответствующего города или штата. Вооб­разите, какова может быть целая организация советов «Голоса аме­риканского сознания» с представительными национальными груп­пами и множеством локальных групп, в основном преследующих одни и те же цели.

Национальный совет будет иметь дело с широкими аспекта­ми национальной политики, т. е. с внешней и внутренней поли­тикой, а местные советы возьмут на себя решение вопросов, свя­занных с государством и сообществами, опять-таки с учетом ши­роких аспектов, а не с подробностями исполнения. Например, национальный совет обсуждает проблемы вьетнамской войны, внеш­ней политики в Азии, помощи бедным нациям в их развитии, ре­конструкции наших городов, проблемы ценностей, образования и культуры. Местные советы должны будут обсуждать проблемы ох­раны природы, планирования города, уборки мусора, перемеще­ния промышленных производств и т. д. Эти дебаты не должны про­ходить на общем и абстрактном уровне. Напротив, они должны про­демонстрировать лучшие замыслы лучших умов Америки.

Совет будет создавать подкомитеты по изучению специальных проблем и обра­щаться за советами к специалистам. Это нужно «Голосу американ­ского сознания» 1) для прояснения проблем; 2) для показа реаль­ных возможностей и альтернатив; 3) для поручения исполнения решений; 4) для ответов на заявления и действия других важных социальных организаций и на любую критику их собственных ре­комендаций. Исследование проблем и рекомендованных решений будет исходить из учета разумности и гуманистических ценностей, за которые выступает лучшая часть Америки.

Эти советы должны стать балансом структуры, основанной на политической власти, представленной правительством, судебно-правовыми органами, политическими партиями. Они станут голосом разума и сознания, обращенного к органам власти и в целом к населению. Пока сове­ты не придут к единодушному решению, обсуждаться будут все от­четы или сообщения.

Легко понять, что таким советам предстоит делать, если по определению у них не будет власти. Это вполне ясно в общем смысле, не совсем так в более тонком смысле.

Технологическое общество более, чем какое-либо общество прежде, опирается на знание, на образование и науку, рациональную мысль. Так как средний про­фессионал не настоящий ученый, а просто техник, то развитие научных идей зависит от развития всей системы рациональной мысли и разума. Развитие техники базируется на развитии научной тео­рии, это означает, что экономический и политический прогресс обусловлен длительным периодом прогресса культуры. Те, кто пред­ставляет культуру, не обладают прямой властью. Но поскольку прогресс общества зависит от их вклада, то их голоса будут серьез­но восприняты новым классом людей с высшим образованием (учи­телями, технологами, программистами, лаборантами, научными работниками, профессионалами и т. д.), чье сотрудничество — жиз­ненная необходимость для функционирования социальной системы.

Что касается состава советов, то он не должен представлять только разные оттенки политических, религиозных и философских убеждений, но отражать и разные сферы деятельности. Среди их членов должны быть ученые естественники и обществоведы, пред­ставители правительства, бизнеса, менеджмента, философы, тео­логи и деятели искусства. Но самый важный принцип — цельность и благородство членов, что выше принципа правильного составле­ния совета. Вряд ли следует добавлять, что члены этих советов должны быть личностями, глубоко заботящимися об общественных нуждах и желающими ради этого тратить время и энергию на свою работу.

Не очень сложно понять, что моральный и интеллектуальный вес таких групп смог бы оказать значительное влияние на мышле­ние американцев и привлечь к себе большое внимание свежестью подхода к делу.

Как будут избираться члены совета? Совершенно ясно, что их не будут выбирать как выбирают кандидатов в политической партии. Их также не может назначать самая выдающаяся личность, т. к. это давало бы ей несправедливую власть. Однако формирование наци­онального совета и местных советов кажется столь сложным делом только для того, кто пойман в сети выбора старой альтернативы между свободным выбором и авторитарным назначением. Если человек освободился от этой альтернативы и думает самостоятельно, то он увидит, что существуют методы, вполне выполнимые, может быть не столь ясные, как традиционные.

Существует целая категория людей, известных своей честностью и своими достижениями, и совершен­но не составит труда группе, скажем, из десяти человек, согласо­вать имена сорока или пятидесяти человек, которых следует привлечь с просьбой назвать и других, сочетающих в себе мудрость и интел­лигентность, кому бы они отдали предпочтение. Естественно, со­рок или пятьдесят человек, к которым обратились, сами назвали бы, кто из предложенных ими кандидатур неприемлем и кого другого они могли бы предложить. В результате такой процедуры можно бы было составить национальный совет, который не удовлетворял бы каждо­го, но все же в основном представлял бы сознание Америки. Такой метод формирования совета оказался бы небюрократическим, пер­соналистическим, конкретным и именно по этой причине более эффективным, чем традиционные методы. Региональные и местные советы можно формировать таким же путем, возможно пользуясь при этом предложениями от членов национального совета.

Конечно, советы не удовлетворяют потребностей, упоминае­мых ранее: не отменяет активную работу вместе с другими, беседы, планирование, совместные действия в повседневной жизни помимо делания денег. Формирование социальной группы нового типа не­обходимо для того, чтобы общаться в менее отчужденной манере, чем это обычно бывает в отношениях с посторонними, совершать жертвенные поступки, воплощать на практике нормы и ценности в повседневной жизни, быть открытыми, «ранимыми», с богатым воображением, доверять суждениям и решениям экспертов.

Я предлагаю осуществлять этот род совместной деятельности и интереса на двух уровнях: в более крупных группах, состоящих из членов в количестве от 100 до 300 человек, объединенных в «клубы», и в менее крупных «группах» из 25 членов, которые будут следовать тем же принципам, но более интенсивно и заинтересованно.

Клубы, по возможности, должны иметь членов разных воз­растов и социальных слоев, но только практика покажет, в какой степени будут затруднения при таком смешении. Необходимо, чтобы клубы были относительно однородными, но этот дефект можно исправить путем их организации, поскольку клубы с разными ви­дами членства могут регулярно организовывать встречи друг с дру­гом, обмениваясь взглядами и вступая в личные контакты. У клу­бов должны быть постоянные помещения для встреч. Таковыми могут стать вестибюль магазина или пустое помещение на первом этаже (что возможно даже для беднейших секций) или же школа, цер­ковь и другие здания, которые можно снимать за плату, собранную за счет взносов членов клуба. Собрания могут устраиваться раз в неделю, на них должны происходить обмен информацией, дискус­сии, планирование способов распространения идей движения.

Соответствующая практическая работа должна найтись всем членам, например участие в политических кампаниях, организация дискус­сионных групп среди соседей и друзей, вовлечение политических лидеров в общественные дебаты, помощь в ориентировании в обще­ственных функциях и имуществе сообщества, забота о людях — ста­риках, детях, людях, попавших в трудное положение — в духе под­держки и стимуляции помощи, а не бюрократическими методами. (Широко известно, что существует множество людей без степеней, но талантливых и квалифицированных, которые хорошо и умело ра­ботают с людьми и для них, чем это делают специалисты. В каче­стве всего одного примера я упомяну программу майора Джона Лин-дсея по реабилитации наркоманов в Нью-Йорк Сити. В этой про­грамме особенно одаренные люди — а не профессиональный персонал — и бывшие наркоманы получили очень удачные результаты в осуще­ствлении самой важной образовательно-терапевтической функции).

У групп должна быть собственная культурная жизнь: демонстрации кинофильмов, обсуждение книг и идей, танцы, музыкальные ве­чера, искусство — все это активного и непотребительского типа.

Очень важно, чтобы эти клубы пытались найти свой собствен­ный стиль, отличный от стиля традиционных политических или культурных клубов. Дискуссии нужно проводить таким образом, чтобы фразеология и идеология служили прояснению задаваемых вопро­сов, а не их затуманиванию. В каждом клубе должно быть доста­точное число людей, хорошо знающих ловушки языка и стоящих на страже, не пропуская двусмысленные или идеологические вы­ражения и обучая языку, соответствующему действительности. Пользуясь этим стилем самовыражения, члены клуба значительно сгладят недопонимание и сопровождающее его агрессивные отно­шения; люди научатся сосредоточивать внимание в разговоре на своих интересах, а не на своих эго, отстаивая свое мнение как флаг, требу­ющий защиты. Можно предположить, что из всего этого разовьет­ся личное общение, более серьезное, чем то, что обычно бывает среди условных групп, или даже образуется то, что часто называют персональной дружбой.

Нет нужды напоминать, что организация этих клубов должна быть свободна от всякой бюрократической процедуры. В каждом из них должен быть председатель и секретарь, и эти должности должны каждый год исполняться другими членами. Могло бы быть полез­ным, чтобы каждые шесть месяцев или раз в год представители клу­ба, — скажем, по одному от каждого клуба — смогли встречаться на региональном и национальном уровне, чтобы обмениваться опытом и демонстрировать остальному населению ценность и полезность этого рода организации.

Они могут объединяться через свободную и неформальную организацию, которая помогала бы устанавливать контакт между клубами, отвечала бы на просьбы в оказании совета и помощи, организовывала бы общие собрания и представляла клубы обществен­ности. Но каждый клуб должен будет сохранять полную автоном­ность и быть полностью свободным от вмешательства и контроля сверху. Учитывая эту автономность, различные клубы будут отличаться друг от друга, и каждый человек сможет выбрать, к какому клубу ему присоединиться, чей дух и программа более всего подхо­дят для него. Что касается создания клубов, то единственный уме­стный способ для этого — спонтанное действие. Один человек или двое, серьезно заинтересованные в создании такого клуба, могут пригласить пять или десять других людей, и из этого ядра может вырасти большая группа в 100 или 300 человек.

Может возникнуть вопрос, почему клубы не должны входить в политические партии, наподобие, например, Тэммэни Холлу внутри Демократической партии. Существуют в основном две причины, почему это было бы ошибкой. Первая и самая очевидная причи­на — ни одна из существующих партий не представляет философии или позиции, подобных тем, которые будут проводить клубы. У двух партий (и даже если есть третья, то и у нее) будут члены и лица, им сочувствующие, при этом разделяющие цели клубов, но отли­чающиеся от членов клуба тем, что они придерживаются своего партийного курса. Объединить клубы политически означало бы потерю многих людей, которые либо принадлежат другой партии, либо совсем не имеют расположения к политическим партиям.

Вторая причина базируется на самой природе движения и клу­бов. Их функцией будет не просто воздействие на политическое действие, а создание нового отношения, стремление преобразить людей, показать новизну свежих идей и таким образом повлиять на других более эффективно, чем возможно это сделать через полити­ческие концепции. Новое движение будет культурным движением. Ставя своей целью преобразование личностей и всей нашей куль­туры, оно будет озабочено социоэкономическими и политически­ми проблемами, в том числе межличностными отношениями, ис­кусством, языком, стилем жизни и ценностями. Предполагается, что клубы будут культурными, социальными и персоналистическими центрами и таким образом будут предлагать гораздо больше возмож­ностей, чем те, которые предоставляет политический клуб. Они создадут более прочный или по крайней мере другой тип связи, чем это делают политические клубы.

Поскольку новые клубы будут отличаться от политических организаций, они не останутся безразличными к политике. Напротив, они постараются приобщиться к серьезным и разъяснительным дис­куссиям по политическим вопросам. Их задачей станет указание на реальные проблемы и разоблачение лживой риторики. Члены клу­бов попытаются повлиять на политические организации, к которым они окажутся причастными, и внести новый дух в политику.

Также есть вероятность, что число клубов увеличится за счет уже существующих групп, таких, как некоторые религиозные, по­литические или профессиональные группы и что первые клубы бу­дут тоже в основном состоять из членов уже сложившихся групп или что эти члены станут ядром групп, которые попытаются привлечь людей из их организаций.

Я полагаю, что эти клубы смогут создать основу для массово­го движения. Они станут домом для тех, кто искренне заинтересо­ван в целях движения и кто хочет помогать ему, но не столь всеце­ло и радикально отдается делу, как это может делать только небольшое число людей. Такому более радикально преданному меньшинству подходит и кажется необходимой другая форма общественной жиз­ни, которую можно назвать, по причине отсутствия лучшего сло­ва, «Группой».

Любое покушение на новые формы жизни или групповой ак­тивности, которые рассматривались в «Группах», обязательно потерпит крах. В некоторой степени это же истинно для описания клубов. Если говорить о «Группах», то у тех, кто постарается достичь нового стиля жизни, нового сознания, нового языка более радикальным способом, чем это сделали бы клубы, просто не нашлось бы нужных слов, чтобы определить ту степень качества жизни в «Группах» — насколько она нова. Конечно, проще сказать, на что не должны быть похожи «Группы». В последнее время возникало множество групп разных видов деятельности — от групп «терапии» до групп «контак­та» с различными группами хиппи. Предложенные здесь «Группы» совершенно иные. Их члены будут разделять новую философию, философию любви к жизни, ее проявления в человеческих отноше­ниях, политике, искусстве, социальной организации. Для этих об­ластей человеческой активности будет характерно то, что все они не будут изолированы друг от друга, каждый их аспект окажется значи­мым, будучи связанным со всеми другими.

Эти «Группы» будут отличаться от клубов в том смысле, что каждый член пожелает внести в дело еще большую жертву, преоб­разовать свою личную жизнь в соответствии с понятиями и общи­ми принципами движения. Они должны стать настоящим домом для каждого участника, домом, где он найдет заботу в смысле воспи­тания и межличностного общения и где у него вместе с этим по­явится возможность самому отдавать. Целью их жизни станет раз­витие из отчужденной личности в личность активного участника. Естественно, «Группы» будут критиковать образ жизни, установ­ленный отчужденным обществом, но они попытаются найти в ка­честве замены ему оптимум личностного неотчуждения, и не будут постоянно попусту выражать свое негодование.

В «Группах» будет складываться новый стиль жизни — лишен­ный сентиментальности, реалистичный, честный, мужественный и активный. Следовало бы заметить, что отсутствие сентименталь­ности, граничащее, если хотите, с цинизмом, необходимо соеди­нить с глубокой верой и надеждой. Обычно они существуют раз­дельно. Люди веры и надежды часто бывают нереалистичны, а ре­алисты мало верят и надеются. Мы найдем выход из этой ситуации, только если реализм и вера снова соединятся, как это было в уче­ниях некоторых великих учителей человечества.

Члены «Групп» будут говорить на новом языке — конечно, на английском, но который выражает, а не затемняет мысли, на языке человека-субъекта своих действий, а не отчужденного хозяина вещей, которыми он управляет в рамках категорий «иметь» или «пользовать­ся». У них будет другой стиль потребления, не обязательно мини­мального, но содержательного, служащего жизненной необходимо­сти, а не потребностям производителей.

Они попытаются достиг­нуть личного изменения. Становясь ранимыми, активными, они начнут практиковать созерцание, медитирование, искусство оставаться спо­койными, разумными и неалчными. Чтобы понять мир вокруг себя, они попытаются понять, какие силы мотивируют их поведение. Они постараются подняться над своим эго и стать открытыми миру. Они станут полагаться на свои мысли и чувства, выносить свои собственные суждения и принимать свои решения. Они попытаются достичь оп­тимума свободы, т. е. реальной независимости и отказаться от по­клонения или сосредоточенности на каком-либо из идолов.

Они должны будут преодолеть инцестные связи с прошлым, из которого вышли, с семьей и землей и заместить их любящей, тщательной заботой. Они должны будут проявлять бесстрашие, которое им может дать только глубокая уверенность в своей правоте и родственное отношение к миру.

Нет нужды говорить, что у «Групп» будут собственные пла­ны, которые они станут интенсивно разрабатывать, собственная культурная жизнь; они будут заниматься своим образованием до уровня, который современному истеблишменту недоступен. Отно­шения между членами «Группы» станут глубоким контактом, когда люди позволяют себе обращаться друг с другом без враждебности и притворства — «видеть», «чувствовать», «читать» друг друга без любопытства и навязчивости.

Я не собираюсь говорить о различных путях достижения этих целей. Те, кто серьезно относится к этому вопросу, сами их най­дут. Для тех же, кому это неинтересно, что бы я еще ни говорил далее, стало бы просто словами, ведущими к иллюзиям и взаим­ным заблуждениям. Я не знаю, достаточно ли существует людей, стремящихся к новой форме жизни, которые были бы достаточно сильными и серьезными, чтобы создать такие «Группы». Хотя в одном я уверен: если бы такие «Группы» существовали, они бы пользова­лись значительным влиянием среди своих сограждан, потому что они продемонстрировали бы силу и радость людей, имеющих глубокие убеждения без фанатизма, любящих без сентиментальности, меч­тающих, не будучи идеалистами, бесстрашными без презрения к жизни, дисциплинированными без покорности.

Исторически важные движения начали свое существование с небольших групп. Неважно, думаем ли мы о первых христианах, первых квакерах, масонах. Я имею в виду тот факт, что группы, выражающие идею в ее чистоте и без компромиссов, представляют собой историческую колыбель. Они сохраняют живую идею неза­висимо от степени распространения, которую она приобретает среди большинства. Если идея больше не имеет «плоти» хотя бы у малой группы, то ей действительно грозит смерть.

«Группы» должны будут соблюдать автономность, но при этом держать связь с клубами через свободную общую организацию, об­легчающую коммуникацию между участниками, помогающую им в их работе, когда это нужно «Группе». В идеале они должны со­стоять из людей разного уровня — возраста, образования, обществен­ного слоя и, конечно, цвета кожи.

Существенно, чтобы «Группы» не требовали определенных формулировок при изложении своих концепций, которые каждый член должен выучить для того, чтобы его приняли в «Группу». Глав­ным должны стать практика жизни, отношение в целом, а не специфическая концептуализация. Все это не означает, что «Группы» должны быть невыразительными, не должны спорить или критико­вать концепции, но их объединяющим звеном станет отношение и деятельность каждого члена «Группы», а не концептуальный лозунг, под которым он подписывается.

У «Группы», конечно, должна быть общая цель, ранее провозглашенная как основная цель движения. Однако они сами могут очень сильно отличаться друг от друга в том, что касается методов. Я могу себе представить, что одна «Группа» выступает в защиту гражданского неповиновения, а другая — про­тив гражданского неповиновения. Каждый индивид смог бы иметь возможность присоединиться именно к той «Группе», чьи взгляды были бы более всего близки его собственному мнению и вместе с этим быть частью более крупного движения, позволяющего себе иметь столь значительное разнообразие мировоззрений, как различие между гражданским неповиновением и его противоположностью...

Скачать книгу